Украинцы входят в 2024 год с неоднозначными и сложными ощущениями. Несмотря на веру в победу, становится очевидно — война затягивается. NV собрал на откровенный разговор представителей бизнеса, власти и армии, чтобы определить приоритеты политики государства по обеспечению фронта всем необходимым.
Партнеры мероприятия: Киевстар, Приватбанк, ДТЭК, Интерпайп, L’Oréal Украина, Shustoff
Ключевая проблема — взаимодействие государства и частного сектора. Цели чиновники и предприниматели декларируют одинаково, но есть ли понимание относительно методов поддержки войска?
Оборонная промышленность Европейского Союза не смогла обеспечить обещанный объем поставок Украине, существуют проблемы с продолжением поддержки Соединенных Штатов. Как стимулировать украинского производителя в таких условиях?
Производство дронов, тяжелой техники, поставки одежды военным, строительство фортификаций, а также защита бизнеса от необоснованных проверок правоохранительных и контролирующих органов — обо всем этом говорили в рамках большого мероприятия NV Украина и мир впереди 2024.
Участники: вице-премьер-министр по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Украины Ольга Стефанишина; совладелец Нова Пошта Вячеслав Климов; полковник СБУ, народный депутат Роман Костенко; военнослужащий, писатель, депутат Верховной Рады VIII созыва Егор Фирсов.
NV публикует ключевые цитаты спикеров.
Егор Фирсов, военнослужащий 109-й бригады территориальнойобороны
«Миллион дронов — я слышал дискуссию, мало это или много. Можем посчитать. Делим миллион на 12, чтобы получить количество в месяц. Примерно получится 80 тысяч дронов. Делим это на 100 подразделений, примерно столько сейчас на передовой рот ударных БПЛА. И получится у нас в месяц 800 дронов на одно подразделение. Но давайте это разделим еще на 30 — и получится примерно 25−30 дронов на один день. Это намного лучше, чем сейчас. Потому что сейчас некоторые подразделения вообще без дронов, если они не коммуницируют с волонтерами, не делают сборы и так далее. Но это на самом деле не так много. Из 25 дронов не каждый долетит до цели. Долетает в лучшем случае 50−60%».
«Украина может производить танки, у нас есть конструкторское бюро, но у нас нет пушек. В Европе уже перешли на стандарт НАТО. Они есть где-то в Африке. Кстати, поэтому [министр иностранных дел страны-агрессора Сергей] Лавров приезжал в Африку — чтобы перекрывать нам все эти поставки. Никто не продает. И вопрос: может ли здесь помочь свободный рынок? Я считаю, что нет. Государство должно прийти на какое-то наше металлургическое предприятие и сказать собственнику: друг, мы знаем, что у тебя есть инженеры, конструкторы, деньги, пожалуйста, тебе задача — организовать производство таким образом, чтобы через месяц-два-три государство получило необходимое количество пушек».
«Линия обороны, вообще укрепления сейчас на 90% строятся своими руками. Лопата, солдат, экскаватор, который рота одолжила. Нам бы хотелось, чтобы строил кто-то другой, более профессиональный. Не обязательно, чтобы прямо на первой линии обороны, пусть строят вторую, четвертую, пятую. Это может быть частная компания, которая изготавливает защитные сооружения, заливает это все бетоном. Если обратиться сейчас к строительной компании, она спросит: зачем мне это нужно? Я в Киеве строю многоэтажки, зачем мне рисковать жизнью и ребятами? Возможно, государство должно прийти и сказать: нет, друзья, свободный рынок здесь работает не до конца. Мы обеспечиваем вам такие условия, будет наценка, но ваша задача построить качественную линию обороны, чтобы защитить жизнь и здоровье бойцов и ваше ментальное состояние».
«Я не открою тайны, сказав, что большинство военнослужащих на передовой, поскольку они получают достойную заработную плату 100 тысяч, почти все одеты в свою одежду, ту, которую они купили. Современные штаны, современные куртки и так далее. То, что выдает государство, в принципе неплохое, но пробыть в этом семь дней при минусовой температуре, где ты потеешь, где холодно и некомфортно — так себе история. Очень много вещей некачественных. И мы просто скрещиваем пальцы, чтобы теми же дронами, которые к нам, надеемся, когда-то придут, мы смогли пользоваться, а не задвинули их куда-то в угол и забыли о них как о технологическом хламе».
«Если бы кто-то нам 24 февраля прошлого года сказал, что сейчас мы будем так сидеть в Киеве и дискутировать о чем-то, я думаю, тогда мы бы сказали: значит, мы выстояли, значит, это круто, значит, работает наше ПВО и все остальное. Если даже сейчас почитаем новость об Авдеевке, что там сложная ситуация, — все равно это хорошо, значит, враг до сих пор Авдеевку не взял, значит, мы можем защищаться. И мне кажется, что мотивация — это ключевая история. Воюют дроны и танки, но в первую очередь воюет человеческая энергия. У кого она выше, тот и будет иметь существенное преимущество».
Ольга Стефанишина, вице-премьер-министр Украины
«В условиях войны есть некоторые функции, которые требуют государственного регулирования. Это касается и контроля экспорта, и контроля импорта, оборонных контрактов. Мы понимаем, что многие исполнители из частного сектора испытывают определенное давление со стороны правоохранительных органов, даже выполняя условия контрактов, приходят проверки и так далее. Мы говорили о том, как улучшить эту систему, уменьшить давление на бизнес. В ближайшее время наше Министерство экономики выйдет с таким предложением. Приоритет — это оборонные заказы».
«В следующем году, в июне, будут выборы в европейские институции. Новая Европейская комиссия определит в качестве приоритета именно развитие оборонной индустрии. Я уверена, что это будет приоритет, поскольку ситуация в Соединенных Штатах с выборами достаточно сложная, и поэтому Европа чувствует больше ответственности за свою безопасность, за свое будущее и за поддержку Украины».
«Первый вопрос, который я слышала на многих политических встречах в Соединенных Штатах, когда речь шла о финансовой и военной поддержке, это то, что оборонные компании должны иметь ясность относительно того, сколько времени такая поддержка будет нужна и в каком виде. Три вещи, которые я могу сказать. Первое, до середины 2024 года у нас будет полный аудит системы оборонных закупок и план перевода их на натовский стандарт. Вторая история — важно понимать, что гарантии безопасности, которые касаются обороны Украины, также являются гарантиями постоянства обеспечения военных потребностей независимо от развития ситуации на поле боя в период войны и после ее завершения в течение длительного срока. И это также гарантия предсказуемости, то, что позволяет оборонным кампаниям планировать. И третий момент — именно сотрудничество оборонных компаний является определенным предохранителем от политической тряски в условиях роста праворадикальных настроений в мире».
«К сожалению, я знаю очень много печальных случаев недостаточно компетентной, скажем так, работы правоохранительной системы. Она сейчас очищается, перезапускается. В 2024 году состоится аудит эффективности работы НАБУ. И эти все баги, которые мы видим в отдельных делах, вылезут. Здесь рынок должен показывать зубы, надо бороться. Самый эффективный способ — передавать дела в суд. Потому что, когда вы жертва незаслуженного уголовного дела, необъективного внимания правоохранительной системы, у вас нет прав, вы или обвиняемый, или подозреваемый, или у вас там все арестовано, это означает, что вы постоянно в слабой позиции. В суде, какой бы у вас ни был статус, какой бы у нас ни был невысокий уровень доверия к судебной системе, вы получаете равные права с правоохранителями».
«2024 год станет поворотным с точки зрения того, какой будет наша победа. Хочу обратить внимание — не когда наша победа будет, а какой она будет. За четыре дня до съезда Республиканской партии в Вашингтоне состоится саммит НАТО. Мы поймем, какая будет политическая конъюнктура. Этот саммит должен зафиксировать военную и политическую поддержку Украины, стать днем, когда будут предоставлены гарантии безопасности. Это определит то, что независимо от того, сколько будет длиться война, мы будем понимать, как она закончится. Она закончится только победой!»
Роман Костенко, депутат Верховной Рады, фракция Голос
«Мы видим в последнее время очень много жалоб от частных компаний на проверки. Даже уже мемы такие пошли — если ты хочешь, чтобы к тебе пришло НАБУ, как они приходили к Арчер, если хочешь, чтобы тебя проверяли, ты должен начать что-то производить и заключить какой-то контракт с государством. Первое, что мы должны сделать сейчас, — убрать проверки и вообще возможность государства вмешиваться в деятельность компаний, которые что-то делают для нашей армии».
«Государство расслабляют наши Силы обороны. Могу сравнить с началом войны, как все быстро делалось. Многие вопросы согласовывались по звонку и благодаря товарищеским отношениям. А чем дальше наши Силы обороны удерживают противника, тем чаще кто-то где-то в центрах забывает о том, что идут боевые действия и идет война, начинают возвращаться к бюрократии. Тогда, в начале полномасштабного вторжения, было принято много решений, которые противоречили различным законам, но они позволили или задержать врага, или усилить какие-то подразделения, или дать возможность удержать какой-то город теми или иными средствами, когда там без актов получали оружие и раздавали его людям. А сейчас часто начинают возвращаться к тем решениям и спрашивать людей, а зачем вы это тогда сделали. И теперь люди уже боятся принимать решения быстро, идут по бюрократическим процедурам. Мы сами себя таким образом тормозим».
«До полномасштабного вторжения армии говорили „покупайте у наших“, армия покупала не то, что надо, а то, что может произвести Укроборонпром. Это была проблема, в таких условиях мы готовились к войне. Генштаб с какими-то предприятиями договаривается: „Давайте вы возьмете у нас гвозди“ — „Хорошо, возьмем гвозди, потому что они у вас есть, а другого нет“. И это была проблема, которую мы пытались разрулить. Например, тогда говорили о спутниках. Если нам нужен спутник, мы не должны идти и обязательно делать его в Днепре, мы должны его купить и запустить, если сами не можем его сделать. Вот такой должен быть подход. Армия должна закупать то, что нужно. И сейчас, во время войны, это только начинает переформатироваться».
«Чтобы победить, должны понимать, против кого мы сражаемся. Это не какая-то там, извините, третьесортная страна в плане военном. Это одна из самых мощных стран мира. Но они не смогли нас победить, мы устояли. Наша задача на следующий год — сделать выводы и довести наши потери до минимума. Потому что в центре этой войны должна стоять отдельная жизнь каждого военнослужащего, чтобы они как можно меньше заходили в зону поражения противником. Можно потерять дроны, можно потерять машины. Бизнес это восстановит, а украинцев мы должны беречь».
Вячеслав Климов, соучредитель компании Новая почта, общественный деятель
«В первые месяцы войны государство проявило способность быть либеральным. По большому счету, оно много где не появлялось. И это была мечта любого предпринимателя. Каждый из нас помнит, что тогда все звенья снабжения, в том числе продуктов питания, были разрушены. Более того, были разрушены крупнейшие центры частных компаний, которые кормили и кормят страну. Кто-то из вас, или ваши родственники, сталкивались в первые, сверхкритические месяцы войны с голодом? Хотя все предпосылки для этого были и риски были. Почему такое происходило? Потому что все крупные продовольственные сети сами все решили, даже несмотря на фантастические потери, которые у них были».
«Государство должно понять, что самым большим наказанием для предпринимателя является не приход правоохранителя, а потеря контракта. С правоохранителями разберутся. Они ходят к производителям оружия, к производителям дронов сейчас. Они являются помощниками Путина. Каждый правоохранитель, который открывает уголовное дело против производителя оружия или амуниции, является помощником Путина».
«Я абсолютно уверен, зная своих друзей-предпринимателей, которые формируют сейчас mil-tech рынок, что они могут запустить производство не миллиона, а двух, трех, пяти миллионов дронов. Свободный рынок с минимальными разрешениями, с отсутствием лицензий, с табу на приход правоохранителей обеспечит ракеты, даже выпуск военной тяжелой техники. Вы думаете, сделать БТР — это rocket science? Я знаю производства, которые делают чудеса из металла. Они могут сделать танк. Они могут сделать Abrams в Украине».
«Практически все бизнесы готовы работать с государством как с заказчиком. Должно ли государство быть заказчиком придирчивым, а иногда даже жестким? Конечно, да. Если мы должны построить, например, фортификационные сооружения, должно быть сформулировано задание или, назовите это по-граждански, контракт от государства. И я абсолютно уверен, что, если кто-то из частного бизнеса не построит, условно говоря, фортификационное сооружение в течение двух недель, у него надо отобрать контракт и поставить туда номера два, который был на этом тендере, кто хочет тоже приобщиться к этому контракту».
«Я наблюдаю за рынком дронов. Сначала на нем были любители, начиная с 2014—2015 года, компании на уровне кружков „Юный техник“. Потом прошло несколько циклов, когда у кого-то не хватало денег, у кого-то не хватало технологий. Они уходили с рынка, но сейчас это уже очень конкурентный рынок, поверьте мне. Такой же рынок сейчас начинает образовываться в производстве РЭБ. Он в самом начале, мы очень в этом нуждаемся, там уже есть очень зубастые предприниматели, которые уже за этот рынок бьются».
«У меня два пожелания. Во-первых, это пожелание к украинской власти в новом году и в течение всех последующих лет — пересмотреть свое отношение к бизнесу и никогда не считать бизнес ни врагом, ни мутилой, ни мошенником, а понимать его огромный креативный потенциал. Во-вторых, в центре стратегии Украины должен стать солдат, воин ВСУ. Это и есть то, что отличает нас от орков, для которых даже в ХХІ веке человеческая жизнь ничего не стоит. У нас жизнь украинского солдата, украинского воина должна быть главной ценностью».
На мероприятии NV дискутировали о взаимодействии государства и бизнеса в условиях большой войны:
